Неточные совпадения
На другой день опять она ушла с утра и
вернулась вечером. Райский просто не знал, что делать от тоски и неизвестности. Он караулил ее
в саду,
в поле, ходил по деревне, спрашивал даже у мужиков, не видали ли ее, заглядывал к ним
в избы, забыв об уговоре не следить за ней.
Эк на вас погибели нет!» Мы слышали, как работник вошел
в избу; он скоро
вернулся к воротам.
Когда он
вернулся, из его окна всю ночь светился огонь на кусты жасмина, на бурьян и подсолнухи, а
в избе виднелась фигура ябедника, то падавшего на колени перед иконой, когда иссякало вдохновение, то усиленно строчившего…
Яша сразу обессилел: он совсем забыл про существование Наташки и сынишки Пети. Куда он с ними денется, ежели родитель выгонит на улицу?.. Пока большие бабы судили да рядили, Наташка не принимала
в этом никакого участия. Она пестовала своего братишку смирненько где-нибудь
в уголке, как и следует сироте, и все ждала, когда
вернется отец. Когда
в передней
избе поднялся крик, у ней тряслись руки и ноги.
Баушка бережно взяла деньги, пересчитала их и унесла к себе
в заднюю
избу, а Кишкин сидел у стола и посмеивался. Когда старуха
вернулась, он подал ей десятирублевую ассигнацию.
Теперь запричитала Лукерья и бросилась
в свою заднюю
избу, где на полу спали двое маленьких ребятишек. Накинув на плечи пониток, она
вернулась, чтобы расспросить старика, что и как случилось, но Коваль уже спал на лавке и, как бабы ни тормошили его, только мычал. Старая Ганна не знала, о ком теперь сокрушаться: о просватанной Федорке или о посаженном
в машинную Терешке.
С могильника
вернулись опять
в избу Егора, где и справили поминальный стол.
Через полчаса она
вернулась: Терешка спал
в машинной мертвецки пьяный, и Лукерья, заливаясь слезами, от души желала, чтобы завтра исправник хорошенько отодрал его. Старая Ганна слушала сноху и качала головой. Закричавший
в задней
избе ребенок заставил Лукерью уйти, наконец, к себе.
Улегся я на лавке. Дед и мальчишка забрались на полати… Скоро все уснули. Тепло
в избе. Я давно так крепко не спал, как на этой узкой скамье с сапогами
в головах. Проснулся перед рассветом; еще все спали. Тихо взял из-под головы сапоги, обулся, накинул пальто и потихоньку вышел на улицу. Метель утихла. Небо звездное. Холодище страшенный.
Вернулся бы назад, да вспомнил разобранные часы на столе
в платочке и зашагал, завернув голову
в кабацкий половик…
— Что ж ты здесь стоишь, Ваня? — сказала вдруг девушка изменившимся и, по-видимому, уже совсем спокойным голосом. — Пойдем
в избу: может статься, надобность есть какая? Может статься, тебя отец прислал? Обожди: батюшка скоро
вернется.
Достав фонарь, я пошел осмотреть
избу кругом — никаких следов, только один лес глухо шумел под напором ветра да где-то дико вскрикивал филин;
вернувшись в комнату, я нашел Александру Васильевну
в передней
избе, она стояла у письменного стола и, обернувшись ко мне, указала рукой на листик почтовой бумаги, на котором было начато письмо.
Не дождавшись, когда кончится затянувшаяся беседа, я
вернулся на квартиру,
в избу Спирьки, один.
Вернется, бывало, вместе со стадом
в избу — на дворе стужа смертная, вся она окоченела от холода, — ноги едва движутся; рубашонка забрызгана сверху донизу грязью и еле-еле держится на посиневших плечах; есть хочется; чем бы скорее пообедать, закутаться да на печку, а тут как раз подвернется Домна, разгневанная каким-нибудь побочным обстоятельством, снова ушлет ее куда вздумается или, наконец, бросит ей
в сердцах кусок хлеба, тогда как другие все, спустившись с полатей, располагаются вокруг стола с дымящимися щами и кашею.
Вернулись переселенцы, нет хлеба,
в избах «кто хохочет, кто на стену лезет», но всё это так просто, что даже не верится, чтобы это было на самом деле.
Покуда она сдвигала лавки и стелила на них сено, Николай Николаевич вышел на крыльцо. Ни впереди, ни по сторонам ничего не было видно, кроме плотного, серого, влажного тумана, и высокое крыльцо, казалось, плавало
в нем, как лодка
в море. И когда он
вернулся обратно
в избу, то его лицо, волосы и одежда были холодны и мокры, точно они насквозь пропитались едким болотным туманом.
— У вас глаза красны, — заметила она мне по-французски, — и от вас
избою пахнет. Не буду входить
в разбирательство ваших чувств и ваших занятий — я не желала бы быть вынужденной наказать вас, но надеюсь, что вы оставите все ваши глупости и будете снова вести себя, как прилично благородному мальчику. Впрочем, мы теперь скоро
вернемся в Москву, и я возьму для вас гувернера — так как я вижу, чтобы справиться с вами, нужна мужская рука. Ступайте.
Мать Пелагея побежала
в усадьбу к господам сказать, что Ефим помирает. Она давно уже ушла, и пора бы ей
вернуться. Варька лежит на печи, не спит и прислушивается к отцовскому «бу-бу-бу». Но вот слышно, кто-то подъехал к
избе. Это господа прислали молодого доктора, который приехал к ним из города
в гости. Доктор входит
в избу; его не видно
в потемках, но слышно, как он кашляет и щелкает дверью.
Когда он
вернулся к себе
в избу, то не застал ни одного товарища. Денщик доложил ему, что все они ушли к «генералу Фонтрябкину», приславшему за ними верхового… На мгновение
в груди Рябовича вспыхнула радость, но он тотчас же потушил ее, лег
в постель и назло своей судьбе, точно желая досадить ей, не пошел к генералу.
И побрел исполнять поручение «аспида». Он направился
в новый поселок, но не застал
в избе Ермака Тимофеевича. У встретившегося с ним Ивана Кольца он узнал, что атаман куда-то отлучился из поселка, и неизвестно, когда
вернется.
Вернувшись на Сивцев Вражек, после описанного нами свиданья с ней и Дарьей Николаевной Салтыковой, перед которым он вручил Фимке добытое им у Петра Ананьева снадобье, Кузьма Терентьев нашел
избу запертою, а ключ
в расщелине бревна, нетронутый ничьей рукой.
На пустыре Ананьева не было. Кузьма пошел до улице, посмотрел по сторонам, но нигде не было видно старика. Парень
вернулся к
избе, запер дверь
в привинченные кольца висячим замком и положил ключ
в расщелину одного из бревен — место, уговоренное с Петром Ананьевым, на случай совместного ухода из дому. Почти бегом бросился он затем по улице и, не уменьшая шага, меньше чем через час был уже во дворе дома Салтыкова.
Ружья были сложены
в козлы, и на плац-параде появился кон бабок. Началась игра. Суворов отнес барабан
в избу и,
вернувшись, сам принял участие
в игре.
Григорий Семенов
вернулся в жилище Бомелия, высек огня и поджег все могущее быстро воспламениться, выждал, пока огненная стихия начала пожирать внутренность
избы, и затем вышел на двор, вскочил на коня и ускакал.
— Наверное сказать нельзя, обокраден ли убитый, были ли с ним деньги и вещи, это знают Бог да ты, но по одежде он должен был принадлежать к людям состоятельным и не мог иметь
в кармане только мелочь, и, наконец, приехав на охоту
в тайгу из К., должен же он иметь какие-либо деньги, чтобы хоть
вернуться обратно — их мы
в избе на прииске Безымянных не нашли. Ты был
в этой
избе… Видели, как ты крадучись шел оттуда, и узнали тебя… — с расстановкой сказал земский заседатель.
Ермак
вернулся в свою
избу, где он жил вместе с Кольцом.
Как сомнамбулка, которую разбудили
в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и,
вернувшись в свою
избу, рыдая упала на свою постель.
В крестьянской
избе. Старик проезжий сидит на коннике и читает книгу. Хозяин,
вернувшись с работы, садится за ужин и предлагает проезжему. Проезжий отказывается. Хозяин ужинает. Отужинав, встает, молится и подсаживается к старику.